Сусанна Лангман ПУБЛИЦИСТИКА
Сусанна Лангман (дев. Ядушливер)
родилась 5 апреля 1939 года в городе Балта Одесской области, где пережила оккупацию в Балтском гетто. Закончила в 1961-м году Кишинёвский кооперативный техникум, хлебопекарное отделение. В 1968 с отличием закончила экономическое отделение Одесского Технологического института им. Ломоносова. 28 лет работала экономистом на одесских машиностроительных заводах. Вырастила двух дочерей. С 1991 года вместе с семьёй живёт в Германии. С 2011 года публикуется в международном русскоязычном журнале "Алеф". Награждена дипломом за участие в конкурсе "Вспомним о наших дорогих мамах". Имеет многочисленные публикации в русско-немецком журнале "Лев" и газете "Еврейская панорама". Её рассказы вошли в сборник воспоминаний бывших узников нацизма "Кто выживет, расскажет...", изданном на русском и немецком языках.
Невозвращённые долги
Румынский благотворительный фонд в мае 2018 года выделил средства для компенсации жертвам Холокоста из постсоветских республик.
Под какой счастливой звездой родились и выжили в румынской зоне оккупации те советские евреи, чьи дети, уже успевшие состариться, смогут отметить весной 2019 года 75-летие своего второго рождения? Кроме Б-га, кто ещё помог уцелеть людям, обречённым на смерть? И сколько же ещё на сегодняшний день осталось людей (в частности, проживающих в Германии), претендующих на компенсацию от Румынии? Какие долги выжившие считают до сих пор невозвращёнными?
Лучше позже, чем никогда
Эти вопросы невольно возникли снова, когда бывшие узники, уцелевшие в зоне немецко- румынской оккупации, неожиданно, узнали что в мае 2018 года, через 74 года после освобождения Транснистрии - цитирую:
«Румынский благотворительный фонд (Caritatea Foundation) готов предоставить средства для компенсации евреям, подвергшимся преследованиям нацистов на территории Румынии между 1937 и 1944 годами. Эти средства получены в результате реституции коллективной собственности, незаконно изъятой у еврейских общин Румынии во время и после Второй мировой войны. Анкеты можно скачать и распечатать с веб-страницы Клеймс Конференсе. Процессом распределения денежных средств от имени Румынского Благотворительного фонда руководит Клеймс Конференсе.» И далее: «Общая сумма компенсаций составит 1 300 000 долларов США и будет распределена поровну между утверждёнными заявителями. Индивидуальная единовременная денежная выплата составит несколько сотен долларов США, однако точная сумма компенсации не может быть определена до выявления точного количества утверждённых заявителей.» Клеймс Конференсе разослала анкеты тем, кто, по её мнению, имеет право на эту благотворительность. Все остальные – те, кто считает себя обделёнными, могут сами взять анкету из интернета, заполнить её и ждать компенсации.
А работники Клеймс Конференсе будут решать, кто, учитывая время пребывания евреев на территории Транснистрии до освобождения или до эвакуации, будет иметь право получить некоторую сумму как компенсацию за лишения, которым подверглись мирные люди в зоне немецко-румынской оккупации.
Всем смертям назло
Исследователи и историки, ориентируясь на различные источники информации, в том числе, на немецкие и румынские архивы, пишут о том, что на всей оккупированной территории СССР в границах 1941 года находилось приблизительно 3 миллиона евреев, не сумевших эвакуироваться. Из них в живых осталось менее 5.7 % - всего около 170 тысяч. Можно легко подсчитать количество людей, не сумевших эвакуироваться и погибших в оккупации.
В то же время в Транснистрии всем смертям назло осталось в живых около 110 тысяч евреев. Это - 65% от общего количества всех выживших! По договору с Германией к Румынии отошли, кроме территории, являющейся до 1940 года румынской – Бессарабии и Северной Буковины - ещё и левобережные районы Молдавии между Днестром и Бугом, Одесская область в довоенных границах, южные районы Винницкой и западные районы Николаевской областей, получившие вместе название Заднестровье - «Транснистрия».
Вот что планировал 8 июля 1941 и во многом осуществил диктатор Румынии Ион Антонеску:
«Рискуя быть непонятым теми, кто придерживается традиционных взглядов, я выступаю за насильственную миграцию всего еврейского населения из Бессарабии и Буковины, которое должно быть выброшено за границу страны. …меня не волнует, что история нас запомнит как варваров: в истории более не будет благоприятных моментов. Если необходимо, стреляйте из пулеметов!» (Википедия «Транснистрия. Забытое кладбище.» Автор - Юлиус С. Фишер Перевод статьи на русский язык Давида Розенфельда.)
Тогда же айнзацгруппа под руководством известного палача Оллендорфа, при содействии румынской жандармерии и местного нееврейского населения уничтожила около 150 тысяч бессарабских евреев. Оставшихся бессарабских и часть буковинских евреев (около 100 тысяч) по приказу Антонеску депортировали в Транснистрию...
В своём диком стремлении беспрекословно выполнять приказы гитлеровцев румынские оккупанты и их приспешники за 2 года и 7 месяцев – столько времени длилась оккупация юго-западной Украины и Молдавии – лишили жизни более 250 тысяч евреев и 27 тысяч цыган.
Это был самый настоящий геноцид.
Приведу только две цитаты из воспоминаний, собранных в книге «Кто выживет, расскажет...» («Кто выживет, расскажет...» Воспоминания последних свидетелей Холокоста. Редактор-составитель А. Хействер. Verlag Koch & Raum Wismar OHG, 2015 г.)
Вот отрывок из воспоминаний Давида Розенфельда (1931 г.р.), лично пережившего Холокост в Транснистрии :
«Был, наверно, уже октябрь 1941 года, ранние сильные морозы стояли тогда. Нас заставили ночевать под открытым небом в лесу Косауэц. В ту морозную ночь рядом со мной была моя двоюродная семилетняя сестричка. Когда я на рассвете открыл глаза, она сидела неподвижно с протянутыми вперёд ручонками, замёрзшая навсегда... Так через Косауэц прошли мы «ворота Транснистрии», пересекли Днестр, и через местечки Ямполь, Тульчин нас доставили в гетто Бершадь.
Мы оказались в домике на окраине местечка, возле него – высокий забор с колючей проволокой вокруг гетто. Это был пустой деревенский дом, ни воды, ни отопленияя, зима, вши сплошь ползали по одежде, которой укрывались мы все, лёжа на полу. Мы все болели, была эпидемия тифа, дизентерия. ...умерших увозили на телегах, хоронили в общих ямах.»
Давид Розенфельд – автор интересных статей, в разное время опубликованных «Еврейской панорамой» (Берлин), в мае 2018 года ушёл от нас навсегда. Светлая память о нём останется в сердцах всех, кто был с ним близко знаком!
Майя Мардер (1930 г.р.) вспоминает «марш смерти» - депортацию еврейского населения Бессарабии и Буковины в Транснистрию:
«Все евреи Молдавии и Украины подлежали физическому уничтожению.
Нас погнали по дорогам Молдавии и Украины, через города и сёла, через леса и горы. К нашей колонне присоединялась масса евреев, выгнанных из своих насиженных мест. В дороге нас били, отстающих добивали прикладами, расстреливали больных и детей.
Гнали, гнали, гнали...
Где нас настигала ночь, там мы, уставшие, измождённые, падали на землю и засыпали ненадолго. Разбуженные побоями и насильно поднятые, шли дальше. Я не могу перечислить все просёлочные дороги, пройденные нами, все сёла, где были оставлены тысячи трупов евреев, погибших от голода и издевательств – дороги были усеяны мёртвыми.
Я помню и никогда этого не забуду, как вдоль дороги на обочине аккуратно в ряд были выложены трупы евреев. Их было много. Это была показательная картина для нас, проходящих. Смотрите, мол, что вас ждёт.»
(Воспоминания Майи Мардер можно прочесть на сайте Nitzulim.org в рубрике «Наши авторы»).
Многие их тех, кто лично оккупацию не пережил, кто вырос в стране, которая склонна была утверждать, что евреи остались в немецко-румынском тылу добровольно, до сих пор считают, что выжившим крупно повезло.
«Повезло» - прошедшим «маршем смерти» через всю Бессарабию и Буковину, не сброшенным в Днестр при переправах, не расстрелянным в Косауэцком лесу, выползшим полумёртвыми из расстрельных ям, изнасилованным, но не до смерти, не умершим от голода и не замёрзшим в ту первую зиму 41-42 года. Им - случайно не сгоревшим в запертых снаружи сараях и не расстрелянным в чистом поле - просто повезло!
Действительно, родились под счастливой звездой те, кто не успел умереть до того, как Красная Армия отбросила врага от Москвы, разгромила его под Сталинградом, победила на Курской дуге.
Когда после разгрома немцев на Курской дуге советские войска стали освобождать Украину, выяснилось, что на всём протяжении от восточных границ и до Южного Буга евреев больше не было – совсем! На каждом шагу встречались рвы, балки, расстрельные ямы, заполненные трупами.
В районах Украины и Белоруссии, не входивших в состав Транснистрии, еврейские общины были уничтожены полностью.
Но по другую сторону Буга стали попадаться города и местечки, в которых освободителей встречали уцелелевшие евреи: Жмеринка,Бершадь, Могилёв-Подольский, Шаргород и другие. В Одесском регионе выжило около 2 тысяч евреев.
- Это Транснистрия, объясняли выжившие, румынская зона оккупации!
Когда миф о молниеносной победе Гитлера серьёзно пошатнулся, румыны поняли, что война проиграна, за злодеяния придётся расплачиваться и стали понемногу менять свою оккупационную политику по отношению к евреям: отказались выдавать их немцам, уже не запрещали использовать труд евреев. Брали на работу, но… ничего не платили. Хорошо ещё, если кормили и разрешали взять с собой немного еды для детей, оставшихся в гетто.
До сих пор мало известно о героизме еврейских жертв геноцида.
В статье «Транснистрия. Забытое кладбище.» Юлиус С. Фишер
рассказывает об адвокате Шапиро из Кишинёвского гетто, который
«...проявил удивительную изобретательность: он достал униформу немецкого офицера, в которой вылетел на военном самолете в Бухарест, чтобы попытаться предотвратить депортацию своих собратьев. Его усилия, однако, были безуспешными. Останься он в столице, возможно, oн сохранил бы свою собственную жизнь. Но он вернулся в гетто - и погиб вместе с тысячами своих соплеменников.»
Важным фактором, который позволил всем смертям назло уцелеть некоторым евреям Транснистрии, считается поддержка, оказываемая местным населением своим землякам и соседям. В последнее время написано множество воспоминаний евреев о бескорыстной помощи сельских жителей Украины.
Но, как часто бывает в смутные времена, на поверхность всплывает и всякая нечисть. Узники гетто, хоть и были тогда ещё детьми, хорошо помнят людей, помогавших им выжить, а также и преступников - помощников и прислужников нацистов, участвовавших в геноциде. Без их помощи Транснистрия не стала бы кладбищем сотен тысяч евреев.
Кто страдал больше
Нелегко пришлось и тем, кто бежал от оккупантов на восток страны: тяжёлая дорога часто под бомбами, голод и болезни в местах, где люди находили хоть какой-то приют.
Но граждане СССР - в том числе и евреи - по одну сторону линии фронта были в тылу под защитой советской власти, а по другую сторону оказались на оккупированной территории, где управлял гитлеровский режим, одной из целей которого было полное и окончательное «решение еврейского вопроса в Европе».
В издаваемой в Берлине до 2015 года «Еврейской газете» в августе 2007 года было напечатано письмо С. Круть «Кто страдал больше?», а в апреле
2012 года была опубликована статья М. Брегмана «Благо или зло».
Оба автора сравнивают судьбы бывших узников гитлеровских застенков со своими страданиями в эвакуации и предъявляют притязания на одинаковую компенсацию от Германии.
Вот цитата из письма г-на С. Круть: «Судьба узников гетто, конечно же, трагична, но кто подумает о судьбах и сегодняшних условиях жизни других людей, которые в годы войны страдали ничуть не меньше, но не получают за это никаких компенсаций...» И далее, после описаний, безусловно, очень тяжёлой жизни в эвакуации, спрашивает: «...скажите мне, кто больше пострадал от войны: я или узники гетто с Украины?..»
На эти публикации «Еврейской газеты» тогда же достойно ответили Александр Попов - вице-президент Всегерманской Ассоциации бывших узников и Г. Койфман.
Чтобы представить себе, в какой обстановке оказались евреи Украины, откуда бежали С. Круть и М. Брегман, - в частности, евреи их родного Киева, надо было этим повзрослевшим мальчикам всего лишь после возвращения чуть внимательней оглядеться вокруг себя: много ли довоенных знакомых, не сумевших эвакуироваться, они застали живыми?
Вот выдержки из донесений в Берлин немецкой Айнзацгруппы своему командованию: « ...в Киеве… будто бы имеется 150 тысяч евреев… Во взаимодействии со штабом группы и двумя батальонами полицейского полка «Юг» зондеркоманда 4А казнила 29 и 30 сентября 33771 еврея. Операция была проведена без помех… «Переселение» евреев было одобрено населением». О чём это немцы докладывали? Ах, да! О Бабьем Яре...
Семьи г-на Брегмана и г-на Круть вовремя эвакуировались из Киева.
В румынской зоне оккупации было не лучше. В Одессе в складах заживо было сожжено 25 тысяч евреев – женщин, детей, стариков, в Богдановке погибло около 65 тысяч евреев. И так далее…
Да и западные историки признают, что на оккупированной территории СССР обращение нацистов с евреями было более варварское, более жестокое, чем на западе.
Всегерманская Ассоциация «Феникс из пепла» с момента своего образования в 2006 году стала добиваться признания бывших узников нацизма потерпевшими от нацистского режима и имеющими право на пенсию по закону BEG (Bundes Entschädigung Gesetz –Федеративный закон о компенсации) .
Уже нет в живых многих из уцелевших евреев, приехавших в ФРГ
после 1991 года. Уже ушёл из жизни первый вице-президент Ассоциации «Феникс из пепла» Александр Попов (Светлая ему память!), который вёл деловую переписку с правительственными органами по вопросу статуса иммигрантов. А «воз и ныне там».
До сих пор узники концлагерей и гетто из бывшего СССР, в отношении которых ФРГ провозгласила морально-политическую ответственность, в том числе и те, которые давно приняли немецкое гражданство, получают компенсацию в виде пособия от Claims Conference (Конференции по еврейским материальным искам к Германии), которая не является пенсией и не закреплена законом!Эвакуированные евреи, хоть и нескоро, но тоже получили от ФРГ небольшую компенсацию за свои страдания.
А тысячи бежавших от гитлеровцев неевреев? А миллионы бывших военнопленных, которых содержали в ужасных нечеловеческих условиях? Местные жители Молдавии, Украины и Белоруссии рассказывали годы спустя, что исчезла вся трава на территории лагерей и на расстоянии вытянутой руки рядом с лагерями. Пленных не кормили вовсе! Известно, что 3,3 миллиона оказавшихся в плену были уничтожены нацистами голодом и холодом. Выжившие не получили ни от кого никакой компенсации.
Клеймс Конференсе позаботилась и разослала анкеты тем, кто, по её мнению, должен получить румынскую компенсацию. Все остальные – те, кто, как г-н Круть, считают себя обделёнными, могут сами распечатать формуляры из интернета, заполнить их и ждать перевода денег. Благотворительный фонд назвал общую сумму выделенных денег. Так что каждый, получив «свою долю», сможет при желании подсчитать, сколько же было претендентов, сколько их на сегодняшний день осталось - «детей» советских евреев, получивших румынскую благотворительность. Намного ли при этом «компенсация» улучшила их благосостояние?
Не захотят ли тысячи неевреев, бежавших из мест, отошедших к Румынии во время оккупации, тоже предъявить претензии на компенсацию, как это было с блокадниками Ленинграда? Не возникнет ли новая вспышка антисемитизма? Благотворители подумали об этом?
Проект: «Свидетели и места нацистских преступлений на территории Транснистрии. Заброшенные местечки и сёла.»
В книге воспоминаний «Израненное детство» («Verwundete Kindheit» Hrsg.: Аlexej Heistver und Philipp Sonntag. 2018 Beggerow Buchverlag. D-12487 Berlin) собрано 76 рассказов бывших узников нацизма. Из них 57 – это рассказы людей, переживших Холокост в Транснистрии. Майе Мардер, как и десяткам других бывших узников румынской зоны оккупации, не даёт покоя то, что многие места захоронения убиенных (так Майя пишет) евреев не ограждены и никак не обозначены: «Земля заросла и пасутся коровы».
Немецким нацистским режимом и его румынскими приспешниками только в Транснистрии было образовано более 300 гетто. Многие из выживших пытаются довести необходимость сохранения памяти о жертвах геноцида до сведения властей Молдавии и Украины.
И для этого люди, пережившие Холокост, хотели бы ещё раз (скорее всего – последний!) посетить известные им места.
Их стремления очень поддерживает руководство Всегерманской Ассоциации «Феникс из пепла» переживших Холокост иммигрантов из постсоветских государств и её Президент д-р Алексей Хействер. В свете предстоящей 75-й годовщины освобождения Транснистрии от немецко- румынских захватчиков Ассоциацией запланированы мероприятия, включающие посещение в Молдавии и Одесской области мест, подвергшихся оккупации в 1941 – 1944 годах.
Этот проект, названный «Свидетели и места нацистских преступлений на территории Транснистрии. Заброшенные местечки и сёла» было намечено осуществить ещё в 2017 году как продолжение работы с различными гражданскими и молодёжными немецкими организациями, неравнодушными к судьбам евреев и, вообще, к истории 2-й мировой войны. Но по «техническим причинам» мероприятие откладывается уже второй год.
В проекте изъявили желание участвовать многие немецкие организации, в том числе : «Инициатива 27 января» (Initiative 27 Januar e.V.), Агентство по образованию, истории, политике и СМИ (Agentur für Bildung, Geschichte, Politik und Medien e.V. Berlin), «Марш жизни» («Marsch des Lebens», Акция «Искупление и примирение» (Aktion Sühnezeichen Friedensdienste Berlin), «Свидетели переживших» («Zeugen der Zeitzeugen»). Живые свидетели - бывшие узники гетто Транснистрии - могли бы с участниками проекта побывать в местечках и сёлах, где 75 лет назад произошли преступления, дать присутствующим глубже прочувствовать происходившее и указать места, где должны быть установлены памятные знаки погибшим.
Во Франкфурте-на Майне 24-25 ноября 2018 г. состоялась конференция, названная «Три поколения – одна цель», организованная «Инициативой 27 января» под председательством г-на Г. Эккерта. Обсуждались следующие актуальные темы: «Против антисемитизма», « Сохранение памяти о Холокосте», «Укрепление немецко-израильских связей». Участники конференции поддержали проект Ассоциации «Феникс из пепла».
Подобные проекты вообще имеют громадное значение и для политического образования граждан Германии, которые (хотелось бы верить!) не допустят, чтобы потомки советских евреев, решившихся после всего, что было, связать свою жизнь с Германией, когда-нибудь об этом пожалели..
В проекте речь также идёт о сохранении памяти о войне и Холокосте у местного населения бывшей Транснистрии. Появится возможность передать молодому поколению жителей Молдавии и Украины долгие годы замалчиваемые сведения о нацистской политике уничтожения мирного еврейского населения на оккупированных территориях СССР. Эту возможность свидетели происходившего могли бы осуществить в непосредственных встречах с учащимися и с преподавателями истории.
Предлагаемый Ассоциацией «Феникс из пепла» проект посещения мест нацистских преступлений в Транснистрии мог бы сыграть заметную роль в осуждении нацизма и геноцида жителями Германии, Румынии, Молдавии и Украины, а также в деле убеждения людей в необходимости повседневно бороться с проявлениями бесчеловечности во всём мире.
И учитывая, что истекают сроки последней возможности вернуть ещё что-то из присвоенного имущества убиенных, хочется попросить Клеймс Конференсе обратить полученные средства на сохранение памяти о погибших, чтобы потомки смогли найти хоть обозначения мест гибели.
Мгновения спрессованы в года
Рассказ о швейцарском резиденте ГРУ – Рашели Дюбендорфер
"Война еще исчезнуть не готова.
Те годы - миллионы личных драм.
А потому, давайте вспомним снова
Всех тех, кто подарил Победу нам." Пётр Давыдов
Заслуги женщин в Победе над фашизмом во Второй мировой войне до сих пор остаются мало известными. Женщинам отводится только почётная роль ждать, плакать и петь колыбельные. Поэты и писатели славят их чаще всего только за это: «...Ожиданием своим ты спасла меня!» Ну и, конечно, за работу в тылу: «... и рушились вражьи твердыни от бомб, начинённых тобой.» А вот о подвигах на передовой, а тем более, на самой передней линии борьбы – военной разведке – почти ничего не написано.
Ну а если речь к тому же идёт об еврейских женщинах-разведчицах, то сразу же после войны они не просто были напрочь забыты своими советскими начальниками, но многие намеренно обижены, названы предателями и немецкими (!) шпионками. В то время как никто более, чем они, был готов отдать не только все силы, но и жизнь – чтобы остановить, кроме всего прочего, «окончательное решение еврейского вопроса»!
Повествования об их жизни и подвигах ещё ждут своих Юлиана Семёнова и Татьяну Лиознову.
Нелёгкую задачу поставил перед собой немецкий историк Бернд-Райнер Барт (род. в 1957 г.)
Работая над своими исследованиями современной истории в различных государственных и партийных (ГДР) архивах Германии, Венгрии, Польши, Швейцарии, США, а последние годы и России, он не раз встречал это имя – Рашель Дюбендорфер – „Sissy“. Пока судьба этой женщины – резидента ГРУ (Главного разведывательного управления) Красной Армии – не захватила его настолько, что он месяцы и годы посвятил сбору материалов о её жизни и деятельности. И сумел не только восстановить её имя в истории военной разведки Второй мировой войны, но и собрать по датам всю её биографию и показать роль этого человека в сопротивлении нацизму и победе над ним. Имя Рашели Дюбендорфер теперь по праву стоит рядом с именем Рихарда Зорге, реабилитированного в 1964 году.
Детство и юность
18 июля 1900 года в Варшаве, где укрываясь от погромов, принимавших в России опасные размеры, очутилась семья Абрахама Хепнера, родилась дочь Рашель (Рахиль, Рухеле).
Её отец, который оказался в Польше лицом без гражданства, сумел, благодаря своим коммерческим связям переехать в Данциг, где ему удалось через некоторое время стать собственником фирмы, торгующей зерном, а позже – стать даже директором банка «Неpner & Co».
Рашель выросла в зажиточной семье, говорившей по-русски и, несмотря ни на что, очень дружелюбно к России настроенной. Она и её младшая сестра Роза закончили гимназию в Данциге. Рашель была очень способна к языкам и к окончанию гимназии свободно владела русским, польским, идиш, немецким. Все эти языки она вполне считала родными. Позже были освоены также французский и английский.
Политическая обстановка в Восточной Европе в начале ХХ-го века, события в России, приведшие к революции, и, главное, место евреев в этом сложном мире часто обсуждались в тесных кругах еврейской интеллигенции Данцига, а также и в семье Хепнер. С детства очень впечатлительная и принимавшая близко к сердцу судьбы своего народа, Рашель спрашивала себя: «Неужели евреи такие беспомощные? А где же вожди?» И в какой-то момент девочка про себя решила: «Я сама стану вождём еврейского народа!»
Так сформировалось мировоззрение и определился смысл жизни этой толковой, но несколько экзальтированной гимназистки.
В 1918 году Рашель знакомится с немецким солдатом, бежавшим из русского плена, евреем Якобом Шлайфштейном и в конце этого же года уезжает с ним в Лейпциг. Она начинает учиться в Коммерческой школе, одновременно вступает в cоюз «Спартак» и вместе с товарищами, одним из которых был будущий руководитель ГДР – Вальтер Ульбрихт, становится основателем Лейпцигской организации компартии Германии. C этих пор – она убеждённый и активный коммунист.
Вернувшись на короткое время в Данциг, Рашель Хепнер встречает давнего знакомого своей семьи, студента юрфака, члена еврейской организации «Красная помощь» Петера Каспари. В 1921 году они становятся мужем и женой, что, кроме прочего, позволяет ей продлить немецкое гражданство. В июле 1922 года на свет появляется её единственная дочь Тамара Каспари.
Окончательный выбор
Мать Рашели позаботилась о том, чтобы зять после окончания юридического факультета получил место в русско-немецкой товарообменной компании, работавшей сначала в Данциге, а затем в Кёнигсберге. Таким образом у Рашели появился контакт с русскими служащими - сотрудниками мужа. А вскоре она выяснила, что некоторые из них занимаются в Германии не только товарообменом, но и сбором экономической, промышленной и военной информации.
В 1925 году Рашель развелась с мужем и переехала в Берлин. Разрыв наступил, когда ей стало ясно, что муж гораздо менее, чем она, одержим идеей построения свободного и справедливого общества, что он не готов ради этого рисковать своей работой, благополучием семьи и ребёнка.
Все дальнейшие годы они оба заботились о дочери и поддерживали только «дипломатические» отношения.
С переездом в Берлин контакты с русскими служащими не прервались. Наоборот, от них она вскоре получила своё первое задание, которое успешно выполнила.
К этому времени в Германии уже было известно, что Россия, ставшая Советским Союзом, успешно строит государство рабочих и крестьян, успешно решает национальные вопросы. Рашель видела в СССР воплощение своей заветной мечты о свободной демократической стране и считала для себя честью участвовать в её построении.
В Берлине Рашель получила место стенографистки в газетном издательстве при Центральном комитете КПГ ( Компартии Германии).
У неё появился личный советский связной, который предложил ей собирать информацию о живущих в Берлине белоэмигрантах, а также
следить и докладывать о своих товарищах по партии. От всего этого Рашель сразу же категорически отказалась. Тогда для неё нашлась другая работа. По документам ГРУ (Главного Разведывательного Управления) Советской Армии Рашель официально числилась агентом с 1927 года.
В 1930 году она расстаётся с работой в издательстве при ЦК КПГ и занимается исключительно сбором промышленной и военной информации, другими словами, - разведкой в пользу СССР.
С 1932 года её сотрудничество с ГРУ становится всё теснее и интенсивнее. До 1933 года она работает в Берлине, и её квартира служит местом встречи советских агентов.
После прихода к власти клики Гитлера и пожара Рейхстага 27 февраля 1933 года оставаться в Берлине коммунистке-еврейке стало очень опасно. Ей приказывают быть готовой к переезду в Швейцарию, где к этому времени поселилась её сестра Роза. И действительно вскоре раздался телефонный звонок, и связные потребовали от неё немедленно, в течение десяти минут («десяти мгновений»!) покинуть квартиру. Она едва успела избежать ареста во время этой полицейской облавы. Оставаясь ещё некоторое время в Берлине, ей пришлось каждый раз менять место пребывания, ночевать у знакомых.
Наконец, ей удалось перебраться в Данциг к родителям, забрать свою дочку и выехать с ней к сестре в Швейцарию.
Успешная работа в Швейцарии
В 1934 году по указанию своих руководителей Рашель вступает в фиктивный брак с предложенным швейцарской КП жителем Цюриха коммунистом Генрихом Дюбендорфером. Это дало ей возможность не только получить швейцарский паспорт, но и обойти действующий для эмигрантов запрет на получение официальной работы. Почти одновременно она знакомится в Цюрихе с бежавшим в Швейцарию бывшим активистом КПГ Паулем Бетшером. Этот человек, вначале выполняющий для неё, как прикрытие, роль мужа Дюбендорфера, становится со временем не только её соратником, но и первым помощником, преданным другом и, как говорят по-немецки, спутником жизни.
При посредничестве подруги Гермины Рабинович, знакомой ещё по Данцигу и также давно работающей на ГРУ, Рашель Дюбендорфер получает место секретаря в международном бюро по труду в Женеве. Получить эту работу помогло, в том числе, отличное знание нескольких иностранных языков.
Ещё с 1932 года в Швейцарии работает агент ГРУ Мария Полякова („Gisela“), которая родилась в русско-еврейской семье в Санкт-Петербурге, выросла в Германии и Англии, работала в аппарате КПГ и выполняла, как и Рашель, поручения ГРУ.
Вот что позже стало известно из открытого в архивах КГБ объяснения Рашели Дюбендорфер о работе в Швейцарии и о её встрече с Поляковой:
«В первую же встречу, которой начиналась наша совместная работа на советскую военную разведку, „Gisela“ обязала меня поклясться именем Сталина в преданности общему делу борьбы с гитлеровской Германией, в том, что я буду хранить в тайне доверенную мне информацию, и, главное, в безоговорочном подчинении приказам свыше. И это несмотря на то, что мы с ней были давно знакомы ещё в Германии».
Для Рашели Дюбендорфер вся её дальнейшая жизнь и без всяких клятв приобрела новый смысл – всеми силами бороться с ненавистным нацистским режимом и мешать осуществлению планов Гитлера подчинить себе всю Европу, изгнать из неё и уничтожить евреев.
В последующие годы Рашель („Sissy“) успешно разворачивает сначала под руководством Марии Поляковой, а затем и самостоятельно, поистине беспримерную разведывательную деятельность, направленную на подрыв военной мощи Германии.
Понимая особую необходимость для СССР сведений о военной промышленности Гитлера, она сосредоточила свою работу именно на этом. Ей удавалось приобретать техническую документацию в швейцарских фирмах - производителях вооружения для Германии.
В дипломатическом автомобиле своего швейцарского начальника она перевозила объёмистые папки с чертежами немецкого оружия, а также документы о новейшей артиллерии и боеприпасах Швейцарии. Она даже умудрялась доставать готовые образцы военной техники и доставлять их во Францию, откуда морем они попадали в Советский Союз.
Рашель („Sissy“) создала и возглавила свою сеть по промышленному шпионажу (разведке), в которую она вербовала также и сотрудников международного бюро по труду, где официально работала.
В самый опасный и ответственный период с 1941 по 1943 годы в работе ей очень помогал как заместитель и технический ассистент её гражданский муж Пауль Бетшер и дочь Тамара, которая в это время уже жила во Франции и была замужем. Её муж Жан-Пьер Вигер занимался в группе «Sissу» переправкой в СССР морем экземпляров немецкого вооружения, добытых в Швейцарии.
В группе активно работал эмигрант из Германии Кристиан Шнайдер, через которого Рашель Дюбендорфер была связана со своим главным информантом - Рудольфом Росслером. Росслер („Lusy“) не был коммунистом, но был убеждённым противником нацистского режима.
Как выяснилось уже после войны, он был не только советским, но также и английским, чешским и швейцарским информатором. Используя свои связи в самых высоких сферах руководства Рейхом, он получал секретные военные, промышленные и политические сведения, которые Рашель немедленно сообщала в Москву.
(Биограф Росслера – Петер Камбер – написал о нём книги: «Рудольф Росслер и немецкое сопротивление 1939-1944 гг» и «Власть и сила убеждений».)
Заслуги Рашель Дюбендорфер были высоко оценены ГРУ Красной Армии, и в 1943 году ей было сообщено по подпольной радиостанции, что она награждена орденом Красного Знамени. Награждён заочно за свою работу был также Пауль Бетшер.
На войне, как на войне
Представление о нейтральной Швейцарии в военные годы даёт фильм Татьяны Лиозновой по роману Юлиана Семёнова «Семнадцать мгновений весны», в частности, гибель Плейшнера. Понятно, что работа Рашели Дюбендорфер тоже была связана со смертельным риском.
Но продолжительное время успешно выходить из, казалось, безвыходных ситуаций мог только такой незаурядный человек, как она.
Тем не менее её руководители из ГРУ отдали предпочтение мужчине – Шандору Радо, известному по псевдониму „Dora“. Московское центральное руководство решило объединить две самостоятельные группы разведчиков в одну и подчинить опытную, но достаточно амбициозную и до сих пор независимую в работе „Sissy“ венгерскому резиденту. Сама Рашель объясняла решение центрального руководства, как желание непосредственно связать Радо с Рудольфом Росслером („Lusy“), оторвав этого главного информатора от Шнайдера и от неё.
По справке Википедии, Александр (Шандор) Радо (1899-1981) – советский разведчик, антифашист, резидент «Красной Капеллы». Родился в Венгрии в состоятельной еврейской семье. Изучал право в Будапештском университете, затем географию в Вене. Википедия пишет о Радо, как о единственном советском резиденте в Швейцарии.
По архивным данным советская разведсеть в Швейцарии насчитывала более 100 сотрудников и информаторов. Всего за период с 1941 и до апреля 1944 года Москва и Швейцария обменялись не менее чем шестью тысячами радио- и телеграмм. О «Красной Капелле» и её руководителе уже давно написаны обстоятельные статьи и книги. Сам Шандор Радо тоже издал в 1971 году в Венгрии свои мемуары. В них он едва упоминает о Рашель Дюбендорфер. А вот из появившихся только в 1976 году достоверных архивных документов ГРУ стало известно, что только благодаря лично Рашели и её сотрудникам Радо стал получать чрезвычайно важную информацию, которую он передавал в Москву от своего имени.
Архивные документы, протоколы, отчёты и официальные доклады агентов, воспоминания родственников и участников сопротивления
детально описывают дальнейшие события. Только в одной статье историка Бернд-Райнера Барта «Женевский резидент ГРУ - Рашель Дюбендорфер»* имеются 42 ссылки на различные документы и источники.
Москва считала Швейцарию настолько благополучной, что все предостережения Шандора Радо и его сотрудников об усиливающихся преследованиях воспринимались как интриги и дезинформация британских спецслужб. Пока в октябре-ноябре 1943 года Швейцарская полиция не запеленговала четыре радиостанции. Последовали аресты радистов в Женеве и Лозанне. При них были найдены документы, подписанные Радо, шифровки, финансовые отчёты и другие улики подпольной деятельности.
Шандору Радо с женой удалось при помощи знакомого женевского врача скрыться и далее руководить уже из глубокого подполья. Единственным источником важнейшей информации осталась Рашель, которую Москва назначила теперь женевским резидентом. Но работать становилось всё тяжелее. Швейцарская полиция арестовала в Люцерне радиста и вышла на след Кристиана Шнайдера.
В сложившейся обстановке самой тяжёлой для Рашели стала финансовая проблема. Её источник „Lusy“ – Росслер - работал за деньги. Нужны были немалые деньги не только для него, но и для оплаты услуг его информаторов из гитлеровского окружения. В архивах имеются финансовые отчёты, из которых видно, что вся разведывательная сеть в Швейцарии обходилась в 10 000 долларов ежемесячно. И хотя Москва снова и снова настаивала на продолжении работы с важным источником („Lusy“) и требовала не задерживать срочную информацию, Центр был не в состоянии обеспечить непрерывную передачу денег в Швейцарию. Предложение Радо обратиться к Британской дипмиссии было ГРУ категорически отвергнуто. Рашель была в отчаянии: где достать деньги? Она обращалась к друзьям и знакомым, подвергая риску их и себя. Получив несколько отказов, она попросила одолжить денег свою давнюю подругу Гермину Рабинович, которая к этому времени работала в Канаде.
Её усилия не пропали даром. Она получила деньги от двух своих подруг, а при посредничестве тогдашнего председателя компартии Швейцарии Карла Хофмайера получила крупные суммы и от местных предпринимателей.
По поручению руководства ГРУ в январе 1944 года РашельДюбендорфер подписала обязательства Советского Союза вернуть после войны кредиторам все деньги с процентами – конец войны был уже близок, Красная Армия наступала!
В апреле 1944 года федеральной полиции Швейцарии удалось выследить всю группу. Последовали аресты. 19 апреля Рашель вместе с Паулем Бетшером и дочерью Тамарой были арестованы. А ещё до них были захвачены Христиан Шнайдер и Рудольф Росслер. Это был провал.
Хорошо понимая, как власти Швейцарии относятся к Советскому Союзу, Рашель задалась целью ввести следствие в заблуждение относительно задач их подпольной работы. А если удастся, то даже добиться освобождения - хотя бы дочери.
Ей удалось убедить следователей в Женеве, а потом и в Берне, что группа работала для британских спецслужб против Германии и никогда - против Швейцарии. Кроме того, не исключая скрытый антисемитизм, она стала утверждать, что немец Пауль Бетшер был руководителем группы, а она – только его подчинённой. Именно Бетшер получал сведения от главного информатора – Росслера, но никогда не был членом группы Радо и не имел никаких контактов с советскими работниками. Рашель добилась того, что к нему стали относиться даже с некоторым уважением: война приближалась к концу, ожидалось открытие второго фронта, Швейцарии становилось выгодно показать себя тоже противником Германии.
Обо всём, что происходило на следствии, ей удавалось информировать Радо. Он должен был убедить Центр в правильности её действий и постоянно держать в курсе советское руководство. Шандор сообщил Рашели Дюбендорфер, что Центр относится ко всему с пониманием и даже с одобрением. Тем не менее её показания швейцарским следователям сыграли позже плохую шутку с ней и её мужем.
Зигзаги судьбы
Опытной разведчице, специалисту перевоплощения, импровизаци и
просто блефа швейцарские тюремщики поверили. Через три месяца Рашель и её дочь под залог вышли на свободу. С помощью КП Швейцарии и французских партизан она устраивает Паулю Бетшеру побег из лагеря под Берном, и все трое перебираются во Францию. С июля 1944 года и до сентября 1945 Рашель и Пауль находятся в стране на нелегальном положении, а после освобождения Франции числятся «гостями» Советского посольства.
В сентябре 1945 года Рашель Дюбендорфер и Пауль Бетшер по указанию Центра переезжают в Берлин. Но легализоваться им снова не разрешают. Вальтер Ульбрихт, недавно вернувшийся из СССР, предлагает обоим работу в Германии и тщетно пытается освободить их от работы на советское ГРУ.
В Берлине они узнают о том, что Швейцария осудила их за «нелегальную работу в пользу иностранных государств» на 2 года тюрьмы, выплату штрафа в размере 10 000 швейцарских франков и затем запретила на 15 лет въезд в страну. Они встретили это сообщение, искренне радуясь, что избежали швейцарской тюрьмы, не зная, что их ждёт дальше...
21 февраля 1946 года Дюбендорфер и Бетшер были вызваны в Москву для отчёта о своей работе и для получения очередных заданий. Рашель, которая безоговорочно верила своим советским руководителям, собираясь в дорогу, приобрела новый костюм, чтобы на лацкан пиджака прикрепить орден Красного Знамени.
Прилетели в Москву... И в то же самое мгновенье в аэропорту у трапа самолёта их арестовали!
Рашель разлучили с мужем и отправили на Лубянку.
«Меня обвинили в работе на западные спецслужбы и в доказательство привели мои признания швейцарским следователям в том, что я работала на британскую разведку. Мне не верили, что я говорила это для того, чтобы скрыть свою работу на Советский Союз. Мне напомнили, что Радо - по моему указанию, когда деньги для продолжения работы с Росслером перестали поступать - просил разрешения ГРУ обратиться именно к англичанам за помощью.»
Так Рашель расскажет о своём задержании и допросах гораздо позже - 23 февраля 1968 года.
А теперь, всего через несколько дней после ареста, в кабинете следователя МГБ сидела сразу на десяток лет постаревшая женщина с потухшим неподвижным ненавидящим взглядом. Следователь закончил читать обвинения, поднял глаза от бумаг и, увидев её, испугался. Отодвинул на другой край стола тяжёлое пресс-папье и вызвал охрану.
В официальном отчёте ГРУ значится:
«Во время слушания обвинительного заключения Р. Дюбендорфер потеряла рассудок и была отправлена в психиатрическую клинику.»
Как указано в справке о реабилитации, она была 4 декабря 1946 года осуждена за шпионаж по статье 58- 6. Её направили на принудительное лечение в Казань с изоляцией в психиатрической больнице. Рашель провела в тюремной психиатрии долгих 10 лет. Официально её реабилитировали только 16 октября 1991 года.
Выстоять в неравной борьбе с антисемитскими режимами и остаться непоколебимым борцом за Свободу, Справедливость и Честность ( все слова - с большой буквы!) – такое под силу только жизнестойкому, волевому человеку, убеждённому в правоте своего дела.
Имеется очень мало информации о пребывании Рашели Дюбендорфер в заключении. Также необъяснимо неожиданно, как и её арест, следует и её освобождение из Казанской психиатрической тюремной больницы.
Не информируя ни Посольство ГДР в Москве, ни руководство СЕПГ в Берлине, её 6 февраля 1956 года в поезде вместе с освобождёнными немецкими военнопленными перевозят в Германию. После пересечения границы во Франкфурте-на-Одере, Рашель, как указано в документе, в «невменяемом состоянии» поместили в местную психиатрическую больницу. Позже в архивах ЦК СЕПГ нашлось заключение медиков об улучшении её здоровья за время пребывания в Германии.
«...Мы не можем подтвердить диагноз. Считаем, что фрау Д. пребывает в глубокой депрессии... После того как её посетили родственники
10-11.8.1956 года, её состояние существенно изменилось. Она проявляет определённую активность, интересуется своим будущим... При обеспечении постоянного ухода она вполне может жить вне больницы.»
Дочь Тамара с мужем, которые после долгих поисков, наконец, нашли Рашель в Германии, приехали из Парижа и со своей стороны просили как можно скорее выписать её мать из больницы, чтобы на её психику перестало давить ощущение, будто она всё ещё находится в тюрьме.
Действительно, вскоре её состояние заметно улучшилось.
В сентябре 1956 года Рашель Дюбендорфер получила из ЦК СЕПГ документ о признании её «жертвой нацистского режима». Вальтер Ульбрихт – теперь уже глава ГДР - лично распорядился назначить ей повышенную государственную пенсию. В феврале 1957 года она получила отдельную квартиру в Берлине, куда Тамара могла часто приезжать к ней из Франции.
Как только Рашель поняла, что её больше не воспринимают как «невменяемую», она занялась решением проблемы, которая долгие годы не давала ей покоя – вернуть людям деньги, одолженные в январе 1944 года. Речь шла о достаточно больших суммах, за которые она расписалась. Только у двух подруг она одолжила тогда по 15 000 швейцарских франков. Начиная с 1958 года через партийные инстанции и органы Госбезопасности Восточной Германии („Stasi“) она стала обращаться в советские организации с требованиями вернуть деньги. После долгих длившихся более 10 лет бюрократических проволочек в 1969 году деньги были возвращены.
В декабре 1969 года в советском посольстве в Восточном Берлине Рашели Дюбендорфер был вручён (без свидетелей!) её орден Красного Знамени.
Её друг Пауль Бетшер был в 1947 году особым отделом МГБ приговорён к 10 годам трудовых лагерей и только в 1956 году освобождён и впоследствии реабилитирован. Пауль Бетшер вернулся в Германию.
Со временем он стал заниматься журналистикой. Своей награды за работу в Швейцарии он так и не получил – его из списка вычеркнули. Умер в 1975 году в Лейпциге.
Шандор (Александр) Радо, тоже обвинённый в шпионаже, невзирая на заслуги, был осуждён на 15 лет тюрьмы. Освобождившись из заключения, после смерти Сталина, он пожелал вернуться в Венгрию.
Рашель Дюбендорфер умерла в Берлине 3 марта 1973 года. Её тихо похоронили в присутствии только близких родственников. Но ещё прежде чем за ней приехала скорая помощь, чтобы отвезти в больницу, смертельно больная женщина, бывшая разведчица, сожгла все имеющиеся у неё документы, письма и фотографии. Не оставлять никаких следов!
В фильме «Семнадцать мгновений весны» авторы сценария приписали Сталину фразу: «Что касается моих информаторов, то это очень честные скромные люди, которые выполняют свои обязанности аккуратно». Эти слова в полной мере относятся к Рашели Дюбендорфер.
Закончить рассказ о Рашели Дюбендорфер хотелось бы словами песни из этого же фильма: «А в общем, надо просто помнить долг от первого мгновенья до последнего».
Долг выживших в этой войне, переживших её, а также тех, кто лично войну не знал и, будем надеться, никогда не узнает, состоит в том, чтобы и впредь, не только в годовщину рождения или смерти, помнить своих героев.
Две подруги Франца Кафки
- Положи мне руку на лоб, - попросил свою подругу умирающий Франц Кафка. Дора Диамант – последняя любовь – была рядом . Он умер тихо, как и жил, 3-го июня 1924 года.
А через день Пражская газета «Народна трибуна» опубликовала статью-некролог Милены Есенской. Молодая журналистка, переводчик произведений Кафки с немецкого языка на чешский, оплакивала смерть не только любимого писателя, но и дорогого друга.
Об этих двух самых близких женщинах Франца Кафки хочется рассказать.
Но вначале надо коротко напомнить о немецком (австрийском) писателе Франце (Аншеле) Кафке и о судьбе его теперь всемирно известного наследия.
Франц Кафка родился 3 июля 1883 года в Праге, входившей тогда в Австро-Венгрию. Он - автор трёх романов «Процесс», «Замок» и «Америка» и многочисленных рассказов. Первый издатель и друг Кафки - Макс Брод, нарушив предсмертноую просьбу писателя уничтожить незаконченные рукописи, позволил себе опубликовать многие из них.
Так большинство произведений Франца Кафки увидели свет только после его смерти.
В годы нацистского правления, с 1933-го по 1945-й, Франц Кафка был включён в список запрещённых авторов как создатель «вредной и нежелательной литературы». Его произведения прилюдно сжигались на площадях немецких городов вместе с книгами других писателей-евреев.
В 1939 году перед самой оккупацией Праги немецкими войсками Максу Броду удалось увезти рукописи Кафки в Палестину и тем самым спасти их.
Компартия Чехословакии усмотрела в его романе «Процесс» нежелательные для страны обвинения. Его не признавали чешским писателем, так как он писал исключительно на немецком языке. Его произведения то запрещали, то снова разрешали.
В советской стране так же, как в Чехословакии, его долго не хотели знать. А позже, объяснив, что описываемое Кафкой к нам никак не относится – это всё загнивающий запад, стали печатать.
Передо мной изданная в 1998 году книга избранных произведений Франца Кафки на русском языке. Названа книга «Реальность абсурда». Точнее окружающий мир, показанный автором, не назовёшь. С присущей еврейским пророкам особой чуткостью к надвигающимся страданиям и бедам нарисовал Кафка, казалось бы, абсурдный мир. Всю серьёзность его произведений оценили только к середине ХХ века, пережив страшную и кровавую войну с гитлеровским расизмом. Литературоведы и комментаторы назвали его гением и ясновидцем и поставили в один ряд с классиками мировой литературы.
Исследователи жизни и творчества Франца Кафки находят, что в различные периоды жизни он походил на своих героев. Так его честность и доброта, а вместе с тем неуверенность и какое-то обострённое чувство вины, свойственны и его отношениям с подругами. В дневнике Кафки имеется запись о том, что «встретить женщину, которая тебя понимает, значит, обрести точку опоры и иметь Б-га». Встречая достойных женщин, он будучи дважды помолвленным, так и не создал семью, не обрёл надёжную точку опоры. Ещё и потому, что в августе 1917 года Кафка заболел открытой формой туберкулёза лёгких, которая в те времена была неизлечимой, и с каждым годом состояние его здоровья только ухудшалось.
В апреле 1920 года Кафка знакомится с 24-летней Миленой Есенской, которая на какое-то время стала для него и незаменимым сподвижником в творчестве, и близкой подругой.
Милена Есенска, первая переводчица рассказов Кафки на чешский язык, родилась 10 августа 1896 года в Праге в семье известного врача, преподавателя университета. В 1920-м году Милена жила в Вене с мужем - писателем Эрнстом Поллаком. К этому времени супруги уже были близки к разводу, хотя Милена и выходила замуж по любви, порвав с отцом, не пожелавшим видеть свою дочь замужем за евреем.
«... она – живой огонь, какого я ещё никогда не видел... притом, очень нежная, храбрая, умная, и всё это она бросает, или, если хотите, жертвует во имя дела...», - так характеризует Милену Франц Кафка.
Эту цитату Маргарета Бубер-Нейман ставит эпиграфом к своей книге «Милена – подруга Кафки».*
Маргарета Бубер-Нейман встретилась с Миленой Есенской в 1940 году в женском концлагере Равенсбрюк, и до самой смерти Милены 17 мая 1944 года в этом фашистском лагере они оставались рядом. «Ты расскажешь людям, кем я была» - была последняя просьба умирающей.
Исполняя завещание подруги, Бубер-Нейман подробно описывает всю жизнь Милены с детства вплоть до самой смерти : конфликт с отцом, замужество, семь лет жизни в Вене, отношения с Францем Кафкой, затем развод с мужем и возвращение в Прагу признанной журналисткой.
Со страниц книги Маргареты Бубер-Нейман встаёт образ далеко не заурядного человека - журналиста, переводчика классиков мировой литературы, и, особенно, убеждённого антифашиста, которого Яд ва-Шем за спасение евреев удостоил звания «праведник мира».
В настоящее время можно найти много статей и даже книг о Милене Есенской, но не даром первая книга о ней названа «Милена – подруга Кафки». Гений Франца Кафки осветил жизнь и творчество тогда молодой ещё журналистки, и поэтому по сей день её образ так привлекает к себе внимание. Его «Письма Милене», которые были изданы, по-видимому, не без участия Макса Брода, можно назвать ещё одним, четвёртым, романом Кафки. Читая эти очень личные письма, невольно вспоминаешь его просьбу не издавать незаконченные рукописи.
Он пишет Милене: «...Поскольку я тебя люблю, я люблю весь мир». С ней он надеется избавиться от самобичевания и неуверенности, от тоски по взаимопониманию, надеется покончить с одиночеством. Но вскоре понимает, что должен прервать их отношения. Конфликт, который их разделяет, серьёзнее того, что их сблизило. И состоит он не в разнице в возрасте – 13 лет, не в замужестве Милены, не в житейских трудностях и даже не в проблемах у обоих со здоровьем, а именно - в их разном происхождении. Кафка – сын еврейского коммерсанта, Милена происходит из знатной чешской семьи. «Вы спрашиваете, не еврей ли я», - пишет Кафка в одном из первых писем и дальше подробно объясняет ей, что значит в его понимании быть евреем. Милена совсем не была заражена шовинизмом. Она и замужем была за евреем вопреки воле отца. И, как можно понять из её переписки с Кафкой и откровений подруге Маргарете Бубер-Нейман, она глубоко понимала проблемы Кафки.Но «Понимание не есть переживание на собственной шкуре и всеми волокнами души»*** того, что «... с самых неожиданных сторон евреям грозят опасности – или, чтоб быть точнее, им грозят угрозы.»** (Цитата из письма Франца Кафки Милене от 20 мая 1920 года). И в другом письме: «На улицах (Праги) я купаюсь в волнах юдофобства».**
Он обрывает переписку с Миленой уже в ноябре 1920 года. Милена тоже понимает, что у них с Кафкой нет общего будущего, но всеми силами борется за свою любовь. В письме к Максу Броду она пишет: «Я знаю, кто такой Франк, я понимаю, что происходит, но я не понимаю, в чём моя вина... Я прошу Вас, ответьте мне, я хочу знать чистую, жестокую правду... Я хожу каждый день на почту, я не могу отвыкнуть...»*
И Кафка тогда же пишет Максу Броду: «Ты будешь говорить с М., а я больше этого счастья иметь не буду...»** Но их общие творческие интересы и взаимопонимание так и не позволили Кафке полностью отказаться от переписки с Миленой.
Милена Есенска писала для пражских газет «Трибуна» и «Народни листы», переводила с французского на чешский язык Анри Барбюса, Ромэн Роллана и других писателей, с русского – Максима Горького, с немецкого – Генриха Манна, Розу Люксембург и, конечно, Франца Кафку. Она состояла в организации левых интеллектуалов, в которую входили поэты, художники, музыканты, архитекторы, стремившиеся к изменению и обновлению жизни.
Личную жизнь Милены Есенской не назовёшь счастливой. Уже после смерти Кафки в 1924-м году она развелась с мужем и через два года снова вышла замуж, родила дочь. Но серьёзно заболела, и стала прибегать к морфию. Брак распался. «Такая моя судьба – любить только слабых мужчин» - делилась она позже с подругой по Равенсбрюку Маргаретой Бубер-Нейман. А тогда в Праге она потеряла работу в «Народни листы», осталась с ребёнком, буквально, на улице. Но волевой человек - Милена берёт себя в руки, освобождается от наркозависимости и приходит к решению стать членом коммунистической партии.
С блокнотом в руках появляется она в рабочих кварталах Праги, конспектирует рассказы жителей об их нужде и нищете и освещает услышанное и увиденное в прессе. Постепенно она становится признанным политическим журналистом. Но московские показательные судебные процессы и приговоры конца 30-х годов прошлого столетия её отрезвили, и она выходит из компартии. Когда Гитлер оккупировал Чехословакию, Милена, рискуя жизнью, спасала людей, преследуемых нацистами, помогала евреям бежать за границу, участвовала в нелегальных изданиях, призывающих к сопротивлению и, в конце концов, была арестована гестапо. Попала в лагерь Равенсбрюк «на перевоспитание», где и погиблаА с Францем Кафкой дружеский контакт и переписка по работе продолжались до самой его смерти. 25 декабря 1923 года он пишет ей из Берлина: «Дорогая Милена, ...начатое Вам письмо никак не могу продолжить – старые мои хвори настигли меня и здесь, ... всё даётся мне теперь с трудом, каждый росчерк пера...» И дальше: «...а в остальном мне тут хорошо, за мной есть ласковый уход, едва ли не доходящий до пределов земных возможностей.»
Обеспечила этот ласковый уход другая подруга, вернее, гражданская жена Кафки – Дора Диамант. Дора Диамант (4 марта 1898 г. – 15 августа 1952 г.) встретилась с Францом Кафкой в Прибалтийском санатории Грааль-Мюриц за год до его смерти в тяжёлом из-за инфляции 1923-м году. Дочь религиозного еврея Герш Арона Диамант (Hersch Aron Dymant) родилась в небольшом местечке недалеко от города Лодзь. 16-летней школьницей она становится членом сионистского кружка и учит иврит. Закончив школу, она получает специальность детсадовской воспитательницы и в 21 год уезжает из отцовского дома. С 1920 года она работает в Берлине в еврейском народном детдоме и, находясь с детьми во время каникул в Прибалтике, знакомится с Францем Кафкой.
В сентябре 1923-го года, после окончания Кафкой курса лечения, они сняли комнату в Берлине и строили планы совместной супружеской жизни. Однако и здесь не обошлось без вмешательства отца – отца Доры. Он был против того, чтобы дочь вышла замуж за неизлечимо больного человека. А так как она своё решение не собиралась менять, отец лишил её всякой материальной помощи. Когда Кафка в апреле 1924 года переехал лечиться в небольшой частный санаторий в австрийскую деревню Кирлинг, Дора последовала за ним. Она стала для него не только помощницей, секретаршей, домработницей, поваром и не только ласковой утешительницей, но также страстным и решительным борцом с его недугом и приближающейся смертью. Немало статей и книг посвящено отношениям Доры Диамант с Францем Кафкой. Среди них «Биография Доры. Последняя любовь Кафки», написанная её сестрой Кати Диамант и роман Михаэля Кумпфмюллера – «Величие жизни» (в дословном переводе).****
Дора преданно ухаживала за любимым человеком до последней минуты его жизни.
– Положи мне руку на лоб, - попросил умирающий Кафка и... закрыл глаза. Его похоронили на еврейском кладбище в Праге.
-----------------------------------------------------------------------------------------------
*(Margarete Buber-Neumann: „Milena, Kafkas Freundin“; Langen Müller Verlag, München, 1977)
** (Ф.Кафка. Реальность абсурда: Сб. произведений. – Симферополь «Реноме», 1998 г.)
***Юрий Манн «Вступительная статья к сборнику Ф.Кафки «Реальность абсурда»
****Michael Kumpfmüller: "Die Herrlichkeit des Lebens", Kiepenheuer & Witsch Verlag, Köln 2011, 238 Seiten