SOS - МЫШИ НА КАФЕДРЕ

                                                                                       
Интенсивно проработав несколько лет в лаборатории гормональных исследований с радиоактивными изотопами и надышавшись различных химикатов, я понял, что надолго меня не хватит. Знакомые, которым я рассказал о своей ситуации, посоветовали мне обратиться за советом к заведующему кафедрой молочного и мясного животноводства нашей академии, заслуженному деятелю науки РСФСР, проф. Е. А. Арзуманяну.

Ерванд Аванесович внимательно выслушал меня, неодобрительно покачал головой и, предложив мне рюмку армянского коньяка (это было ещё до начала кампании по борьбе с алкоголизмом), сказал с мягким восточным акцентом: "Слушай, Коля, мне недавно рассказывали, как ты день и ночь работал в лаборатории. Это совсем нехорошо, зачем, дорогой, столько работать? Ты же научный сотрудник! И если так много работать, то когда же думать? В общем, переходи ко мне на кафедру. На первом этаже у нас там пока музей, но мы без него можем обойтись. Давай создадим на его месте лабораторию, но – не волнуйся – учебную. Там ты будешь помогать аспирантам, обучать их методам исследований, а также руководить научным студенческим кружком. И главное, у тебя появится, наконец, время думать – сказал он. После перечисления профессором моих обязанностей у меня, правда, возникли некоторые сомнения в отношении свободного времени для научных размышлений, но, подумав, я всё же согласился.
Какое-то время я стал заниматься приобретением необходимого лабораторного оборудования: вытяжных шкафов, приборов, центрифуг, холодильников, микроскопов, химической посуды и другого инвентаря. Мне дали в помощь двух лаборантов и работа началась. Занятия с аспирантами вначале отнимали немного времени. Вскоре удалось создать и научный студенческий кружок, в который пришли талантливые юноши и девушки.  Я предложил им тему будущей научной работы, которая всех заинтересовала. Правда, для её выполнения были нужны лабораторные животные, на которых мы собирались тестировать биологически активные препараты, выделяемые из различных фракций молозива (первое молоко коров, получаемое после рождения телят).
Но проблему с тест-объектами нам удалось быстро решить. Мы заказали в питомнике АН СССР необходимое количество белых мышей, которых разместили в специальных клетках, пронумерованных по числу исследуемых вариантов. В общем, профессор оказался, как я и предполагал, не во всём прав – свободного времени у меня вообще больше не оставалось. С утра заседания на кафедре, потом работа с аспирантами, а после лекций прибегали студенты, готовые проводить химические анализы,  а потом до ночи колдовать над клетками с мышами. Причём включая выходные и праздничные дни. Отправить их домой раньше 9-10 вечера часто становилось проблемой.
Тем не менее всё шло нормально до того дня, когда кто-то из моих студентов, уходя из лаборатории, забыл закрыть двери нескольких  клеток и мыши из них разбежались. Это случилось в пятницу. В субботу, придя на заседание кружка, мы обнаружили пропажу. Догадливые студенты быстро сбегали на кафедру энтомологии, где одолжили пару сачков для ловли бабочек. С их помощью нам удалось  довольно быстро решить возникшую проблему, вернув беглецов в их клетки.

К сожалению, большинство сбежавших мышей, получив свободу, устремились вверх на второй этаж, где они попрятались в кабинетах преподавателей и сотрудников кафедры. Придя на работу в понедельник в лабораторию, я был удивлён необычным для академической тишины кафедры шумом и громкими криками, раздававшимися сверху. Недоумение разрешил телефонный звонок секретарши кафедры Людмилы П.
Обычно сдержанная, она в несвойственной ей манере сообщила, что наша кафедра стала, по-видимому, объектом какой-то диверсии. Из разных помещений и щелей  выскакивают «радужные» мыши (мы их метили разной краской в зависимости от варианта опыта), а приходящие на работу сотрудники и посетители толпятся у дверей, не решаясь ступить на ставшую опасной территорию кафедры.
Что было делать? Хорошо, что студенты не успели ещё вернуть взятые накануне сачки для ловли бабочек. Вооруженные ими, вместе с присоединившимися ко мне двумя бесстрашными доцентами, мы начали отлавливать научных «дезертиров». В этот момент на пороге кафедры появился профессор Е.А. Арзуманян. Он там и застыл, потрясённый открывшейся перед ним картиной: я и уже не очень молодые доценты  с большими белыми сачками в руках носились наперегонки за мышами по территории, вверенной ему кафедры.
Увидев профессора, Людмила П. бросилась к нему и сообщила дрожащим от ужаса голосом: "Ерванд Аванесович, у нас нашествие мышей. В таких условиях невозможно работать. У меня, кажется, уже инфаркт. Я хочу срочно пойти домой и взять больничный!".

"Ну, что же, Люся, - огорчённо вздохнул профессор, – может быть, тебе действительно надо отдохнуть. А ты, Коля, должен понимать, что наших студентов, как и мышей, нужно очень тщательно контролировать. Хотя, с другой стороны,  – постепенно  успокаиваясь  и сочувственно поглядывая на запыхавшихся доцентов, философски  закончил он,  – теперь никто не сможет сказать, что сотрудники нашей кафедры совсем не ловят мышей!"
 
Николай Эпштейн

Потсдам, 2021